Форум

Жило-было поколение. Нормально жило. По колено, как водилось исстари.
Было их не много, но и не мало. И каждый родившийся - новенький - вливался в поколение, питаясь молоком матери - всасывал истины и шлепками отцов обучались труду.
Годами обретало поколение нормы и порядки, оттачивались они в местечковых боях за первенство, благодаря чему первейшие люди поколения носили одежды красные и с кантом вокруг подола строго у колен. Те же, кто не достигал положения Первейших - одежду носили до пола и всенепременно по краям она должна была быть поношена и обшарпана, так чтобы обтрёпанность была заметна. Иначе можно и штраф схлопотать! Рисковых не находилось. Соседи следили строго, да и полиция не дремала. Поборщики штрафов готовы были сами подрезать и подшивать каждую ниточку, лишь бы придраться, якобы, одежда не достаточно обтрухана и оборвана на краях.
Девушки поколения стремились к красному - наряжались так, чтобы хорошо сочетаться с людьми в красном. И тайком обрезали самые торчащие ниточки на подоле. Чтобы и обрезать, и в то же время видно, что оборвано. Некоторые достигали настоящего искусства - края были так оборваны, что создавалось впечатление каймы, якобы нарочно задуманной. Но только якобы, если бы можно доказать, что по краю узор - быстро загремели бы в штрафные батальоны - мыть, стирать и красить у первейших до кровавых мозолей, да ещё и пинки получать, и ложиться под нужды первейших - таков уж был обычай, нравится, нет ли, но на спину ложись, подол задирай и следи, чтобы достойнейшему удобнее было пристроиться и комфортно использовать нарушительницу устоев.
Ну парням тоже приходилось, куда денется. Какая у первейших нужда, такое и наказание, а вернее - служба на благо общества. Батальонный подвиг - называлось. Все понимали, что это значит.
Так и жили.
Приходили, бывало такое, чужие. Но всегда их всем поколением изгоняли, а первым делом ловили и завязывали рты. Чтобы что-то не промычали ненароком, а то чужие - могли поколение попортить, мало ли чего у чужих принято? Общество не для того десятилетиями оттачивало нормы и законы, чтобы в одночасье кто-то своим свиным рылом вскрыл что-нибудь выше колен!
Нет такого права у чужих. А своим было и так ясно, без всяких лишних мычаний: доброе дело - оно закон, и закон у достойнейших, а хочешь что-то мычать - двигай конечностями в сторону достойнейших, у них и вымаливай разрешение.
Всякое малое дитя воспитывалось в самых твердых традициях, и сызмальства видели, к чему приводили нарушение порядка. Время от времени кого-то из старших забирали в Батальонный подвиг. Возвращались всегда молчаливые, глаза в землю, и чаще одергивали, чтобы дитя помнило про законы. Не хотели родители, чтобы дитя росло неучем или не воспитанным уродцем.
Воспитание держали за залог успеха, за возможность пробиться в Первейшие.

Долго ли коротко, но появилось на горизонте у поколения чужеземное войско.
Куртки на всех - едва задницу прикрывают, сапожищи, металлические доспехи - куда там поколенцам урваться! У тех только кафтаны тряпичные, да пояса. А у чужих - только дивись: медные бляшки повсюду, оружие всякое, и глаза дикие - на поколенцев смотрят, а сами будто голодные - того и гляди, схватят и потащят, пока поколенцы будут свои законы вспоминать.

Так в поколение вошли чужие.
И что там началось?
Кому жаловаться, к кому бежать за помошью или судьбу принимать?
Девок хватали на виду у всех и тащили за любой угол, благо, что девки все знали порядок: как только оказалась в лапах - ложись на спину и задирай подол. И конечно следи, чтобы ему удобно было.
Но вскорости всех девок расхватали чужие. Девки перестали слушаться Первейших. И понеслось... Еду - лучшую чужим. Баб - чужим подавай самых пригожих, а первейшим остатки. Да и то, если чужие не отымут. Бывало, баба пожалуется, мол, дочку забрали в Батальонный подвиг... Чужой и освободит.
А кто мыть, стирать, печь и строить будет?
Рушился весь устой.
А главное, если подол выше колен, то уже как докажешь, что нельзя чтобы выше? Как закон содержать, если все могут любоваться задами чужих?

Ну и пошло-поехало...
А чужим в поколении понравилось. Они уходить передумали.
И скорости уже было не понять, кто свой, а кто чужой. Законы перестали соблюдаться, чужие вели себя кто как хотел - без малейшей опоры на законы.
Стать под опекой чужого сделалось выгодно и очень полезно. Это означало защиту от посягательств со стороны иных чужих и своих, сильно придерживающихся закона.
А главное: когда родилось первое дитя - без одежды нельзя было понять, свой он или уже чужой.
Поколение было подняло мятеж, мол, давайте ставить штампы на попке каждого рождённого от чужого. Но куда там, главный у чужих так топнул ногой в сапожищах с металлическими набойками, что Первейший с почтением ретировался, утаскивая за собой грамоту, совместно написанную для рассмотрения чужими.

Так вскорости поколение наполнилось младенцами, не желающими учиться грамоте.
По всему видно было, что Чужие заняли все главные места - отобрали их у Первейших. И запросто стали руководить своими подчинёнными гражданами как попало.
А как получалось? Поскольку в поколении грамота была в крови - захватить их добро оказалось делом пары-тройки дней. И чужие, конечно, быстро освоились, заставляя поколенцев зазубрить основные команды, чтобы выполняли без лишних промедлений.
Прошло не так много лет, как чужие оказались своими. Более сильными, более свободными, более устойчивыми, так что когда к ним снова пришли Чужие, то им пришлось поселиться по соседству, а в бывшее поколение их не пустили.
И новые Чужие проникали в поколение многие десятилетия, пока снова стало ясно, что теперь уже не разобрать, кто где чужой, а кто свой.
И тогда делить себя на своих и чужих стали по роду занятий.
Кто угольщик, то свой другому угольщику.
А кто сапожник - угольщику чужой, зато свой сапожнику.

Внутри своих занятий люди по-прежнему опасались чужих, чтобы не развеяться между большинством, не потеряться без опоры на свои законы, чтобы было за что держаться, когда придёт чужой и может загубить созданный годами порядок.

Чужие - всегда угроза устоявшемуся порядку, от них всегда неизвестное, но они же - сила и защита, когда настоящая нужда приходит - чужие первыми идут защищать тех, у кого прижились. Тех, кто слишком долго оттачивал способы кормиться и строиться за счёт своих.